СССР-2061. Том 3[сборник рассказов ; СИ] - СССР 2061

В дверь постучали.

— Да, войдите, — дверь бесшумно отъехала.

— Товарищ Андрей, здравствуйте.

— Привет Макс, дружище, ты проходи… И сколько раз я тебе говорил, называй меня просто Андрей.

— К сожалению, в моей программе заложено обращаться к членам экипажа "товарищ".

— Может, помочь и попросить тебя перепрограммировать, как считаешь?

— Нет-нет! Что вы! Меня все устраивает.

— Ну, как знаешь, Макс. Что у тебя?

— Вот несколько писем с Земли, — андроид протянул Андрею электронные таблички,

"Ну где же…, - Андрей лихорадочно перебирать почту, — вот… "Ваша заявка о переводе отклонена. Причина: прогноз устойчивости жизненных показателей в условиях длительного пребывания на Марсе менее 30 %. Сожалеем"…

— Сожалеем, — повторил Андрей, опустившись в кресло.

Вот уже полгода Андрей хлопотал о переводе на Марс, он был уверен, что будет полезен колонизаторам второй волны гораздо больше, чем где-либо еще. "Тридцать процентов…тут не поспоришь…. а если у меня 27,28 или 29 процентов, почему не пишут точно? — рассуждал про себя Андрей, — есть же разница между 10 и 29 процентами!"

Из состояния размышления его вывел голос робота-андроида, который по-хозяйски наводил порядок в каюте и что-то рассказывал:

— …..и вы просили напомнить, что ваш сценарий ждут на киностудии к следующему вторнику.

— Да-да, спасибо.

— А можно вопрос, товарищ Андрей?

— Да, дружище, конечно.

— О чем ваш сценарий?

— Как сказать… об освоении Марса ради всего человечества, осталась несколько еще немного дописать. Но думаю, по прибытию мы успеем на премьеру фильма.

— Фильм будет историческим?

— Нет, он о наших с тобой современниках.

— Здорово, я с удовольствием посмотрю и напишу рецензию. Вы не возражаете?

— Конечно, нет, Макс, — Андрей улыбнулся роботу-андроиду. Макс просто сиял.

— Прости, я видимо с перепрограммированием погорячился… и еще, у тебя хранится информация обо всех, кто на корабле?

— Да, конечно.

— Скажи, наш борт инженер воспитывалась бабушкой, это я помню, а нет ничего про ее бабушку?

— По бабушку — сейчас…"…Ирина Васильевна Степанова историк, активистка, вступила в Движение в 2016 году. В настоящее время работает в музее, ведет кружок любителей Истории". Если нужно я сверю с главным компьютером.

" Движение 2016…..А, вот я болван, если воспитывалась бабушкой то все понятно — бабушка пережила это Великое Ядерное противостояние в 2016 году, когда Россия провозгласила программу СССР 2.0"

— Спасибо, Макс, не нужно, я уже разобрался с вопросом. Ты разбуди меня к ужину, мне нужно обязательно быть за столом, чтобы поддержать коллегу и узнать про события 2016 года у внучки героической бабушки.

— Хорошего отдыха, тов… хорошего отдых Андрей!

В каюте второго помощника включился режим отдыха. До Марса оставалось менее половины пути, около 3-х месяцев полета.

Козловский Юрий

075: Доброволец

1961 год.

Памятник на асфальтовом пятачке по дороге в школу стоял на этом месте всегда и был для Мишки привычен, как небо над головой или деревья в сквере. Поэтому одного взгляда еще издали, мельком, хватило, чтобы замереть с открытым ртом. Вместо двухметрового памятника на выкрашенном серебряной краской постаменте остались стоять лишь ноги в раскрошенных бетонных сапогах с торчащими из них железными арматуринами. Все остальное — голова с усами и фуражкой и туловище в длинной шинели — бесследно исчезло.

Только что у Мишки было отличное настроение. Он бежал вприпрыжку, разбрасывая ногами желтые и красные опавшие листья, вдыхал бодрящий осенний воздух с горьковатым привкусом дымка — в глубине сквера дворник жег эти самые листья — и радовался, что каникулы кончились, и начинаются занятия в школе. Никто из мальчишек во дворе не понимал его радости, и все называли его за это чокнутым.

Мишка огляделся по сторонам. Как назло никого вокруг не оказалось, и он впервые пожалел о привычке приходить в класс раньше всех. Вышел бы на десять минут позже, не оказался бы сейчас один… Закусив нижнюю губу, чтобы не разреветься, он оббежал подальше страшные ноги и припустил в школу, чтобы первым сообщить всем об учиненном ночью страшном злодействе.

Но его новость уже не была новостью. Школа гудела, а учительница Ксения Григорьевна пришла на урок заплаканной. На третьем уроке ей и вовсе стало плохо, и ее увезли на "Скорой помощи". Заменить ее оказалось некому, и каникулы в третьем "А" продлились еще на неделю. Но уже на третий день произошло неслыханное — к Мишке домой прибежала сама Маргарита Варфоломеевна, завуч младших классов, и с таинственным придыханием сообщила, что "Михаила требуют в школу".

— А вот и Миша Веремеев, наш лучший ученик! — в директорском кабинете Мишку ждали двое в серых костюмах, а сам директор егозил перед ними, как ученик пятого класса, пойманный за курением в туалете.

— Надеюсь, на этот раз окажется не тупой зубрила, — устало сказал один дядька другому, даже не стараясь, чтобы его не услышали. — Ну никак не поймут люди, что нам нужно…

Директора вместе с Маргаритой Варфоломеевной вежливо выпроводили из кабинета и Мишке дали читать напечатанный на машинке текст, чтобы он потом пересказал его как можно точнее. Потом текст сменился столбиками цифр, которые надо было складывать и перемножать в уме. Потом на секунду показали лист бумаги, весь исчерченный разноцветными фигурами, и заставили вспоминать, сколько на нем было красных треугольников и зеленых квадратов. С каждым новым заданием лица у дядек в серых костюмах становились все веселее, и они довольно поглядывали друг на друга.

А для Мишки это была сущая ерунда. Ведь он помнил каждую секунду своей жизни с тех самых пор, как стал что-то соображать, а учебники запоминал наизусть в первый же день учебного года и больше в них не заглядывал. Один отцовский фронтовой друг как-то сказал, что у мальчишки абсолютная память.

Мишка изнывал от любопытства, но долго не решался спросить, что нужно от него этим дядькам. А когда решился, получил ответ, от которого чуть не стал заикаться.

— Космонавтом стать хочешь? — спросили его. — Вот и станешь. Если, конечно, пройдешь медицинскую комиссию.

Медицинскую комиссию при военкомате Мишка прошел, и через неделю его увезли в Москву. От счастья он не придал тогда значения хмурому лицу отца, которого почему-то не радовала даже неожиданно выделенная квартира в новом доме со всеми удобствами.

В Москве начались настоящие чудеса. Мишку и еще шестерых мальчишек его возраста принял самый главный человек в стране — Никита Сергеевич Хрущев. Они столько раз видели его на фотографиях в газетах и в киножурналах перед сеансами в кино, что сразу узнали. С Хрущевым были еще трое, двоих из них тоже часто показывали в кинохронике, а третьего, седого и лохматого, мальчишки видели в первый раз.

Здравствуйте, ребята! — сказал Хрущев. — Хотите быть космонавтами? Как Гагарин?

— Хотим, хотим! — радостно загалдели мальчишки.

— Обязательно станете! — пообещал Никита Сергеевич. — И полетите не только вокруг Земли, но и на Марс! И еще дальше! Вот только пройдете еще одно испытание и начнете учиться на космонавтов. А через двадцать лет в космос будете летать уже при коммунизме!

Хрущев оказался совсем не страшным. И мальчишки были совсем не такие, как во дворе. Никто из них не называл Мишку чокнутым за то, что ему нравилось учиться. А перспектива стать космонавтом затмевала даже долгую разлуку с папой и мамой.

Но подготовка началась не с учебы, а с еще одной медицинской комиссии, совсем не такой, какую все ребята уже прошли в военкоматах. У них брали бесконечные анализы, просвечивали со всех сторон на рентгеновских аппаратах, проверяли зрение и слух. И руководил всем этим тот самый седой и растрепанный дядька, Глеб Романович.

Мальчики очень старались сделать все, как надо. А как же еще, если сам Никита Сергеевич не забывал их и несколько раз навещал дом за высоким забором среди леса, где их поселили. Ребята ловили отрывки его разговоров с Глебом Романовичем и еще двумя дядьками, одним — высоким и представительным, с густыми бровями, и другим — скучным, высоколобым, с зачесанными назад волосами и в больших очках. Потом делились подслушанным и строили всякие предположения. Никита Сергеевич очень ждал от Глеба Романовича каких-то важных результатов, а тот обещал, что все будет в порядке, и постоянно упоминал про какие-то древние свитки и сведения, добытые советскими разведчиками в Гималаях. Когда Никита Сергеевич бывал в хорошем настроении, он толкал бровастого кулаком в бок и смеялся:

— А что, Леня, не прочь лет так семьдесят еще пожить, а? Посмотреть, как оно при коммунизме будет?